Женщина! Разве это не дитя, обуреваемое тысячью всяческих прихотей, подвластное любому влиянию? И не наша ли обязанность всегда снисходительно, ласково, с незлобивой улыбкой относиться ко всяким взбалмошным её желаниям, к переменчивости её вкусов, столь же непостоянных, как игра цветов в оперении райской птицы? Это непостоянство — неотъемлемая часть женского очарования. И мы должны, напротив, испытывать естественную радость, мягко направляя, преобразовывая путём множества постепенных видоизменений (и она, смутно это ощущая, в ответ начинает больше любить нас), словом, становясь руководителем этого хрупкого, покорного, тонкого создания, которое само, инстинктивно жаждет нашей поддержки. А если так, то разумно ли так сразу и безоговорочно судить о существе, чьи мысли вскоре — ведь это от меня зависит — могут оказаться преобразованы любовью до такой степени, что станут отражением моих собственных?