Перевод Афанасия Фета

Лесбия! время летит!
Пламенем нашей любви
Крылья ему подожжём!..
Пусть старики, с охладевшею кровью,
Морщатся, брезгуют нашей любовью;
Что нам за дело до них!

Солнце зайдёт и взойдёт;
Нам же, пришельцам земли,
День погостить на земле;
День наш промчится, и вечный мрак ночи
Ляжет на жадные к прелестям очи.
Что же нам время терять?

Лесбия! день ещё наш;
Неге его до конца!..
Дай мне скорей поцелуй!..
Мало!.. дай тысячу, дай и другую!..
Друг мой, ещё! я без счёту целую;
Что поцелуи считать?..

Сто поцелуев ещё!..
Мало! дай тысячу вновь:
После, как счёт уж совсем потеряем,
Вместе мы все поцелуи смешаем,
Чтобы не сглазили нас.

Перевод Семёна Раича

Будем, Лесбия, жить, пока живы,
И любить, пока любит душа;
Старых сплетников ропот брюзгливый
Пусть не стоит для нас ни гроша.

Солнце сядет чредой неизменной
И вернётся, как было, точь-в-точь;
Нас, лишь свет наш померкнет мгновенный,
Ждёт одна непробудная ночь.

Дай лобзаний мне тысячу сразу
И к ним сотню и тысячу вновь,
Сто ещё, и к другому заказу
Вновь на столько же губки готовь.

А как тысяч накопится много,
Счёт собьём, чтоб забыть нам итог,
Чтоб завистник не вычислил строго
Всех лобзаний и сглазить не мог.

Перевод Фёдора Корша

Будем жить и любить, моя подруга!
Воркотню стариков ожесточённых
Будем в ломаный грош с тобою ставить!
В небе солнце зайдёт и снова вспыхнет,
А для нас, чуть погаснет свет мгновенный,
Непробудная наступает полночь.
Так целуй же меня раз сто и двести,
Больше, тысячу раз и снова сотню,
Снова тысячу раз и сотню снова.
Много сотен и тысяч насчитаем,
Все смешаем потом и счёт забудем,
Чтобы злобой завистников не мучить,
Подглядевших так много поцелуев!

Перевод Адриана Пиотровского

Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Пусть ворчат старики — за весь их ропот
Мы одной не дадим монетки медной!
Пусть заходят и вновь восходят солнца, —
Помни: только лишь день погаснет краткий,
Бесконечную ночь нам спать придётся.
Дай же тысячу сто мне поцелуев,
Снова тысячу дай и снова сотню,
И до тысячи вновь и снова до ста,
А когда мы дойдём до многих тысяч,
Перепутаем счёт, чтоб мы не знали,
Чтобы сглазить не мог нас злой завистник,
Зная, сколько с тобой мы целовались.

Перевод Сергея Шервинского

Let us live, my Lesbia
and let us judge all the rumors of the old men
to be worth just one penny!
The suns are able to fall and rise:
When that brief light has fallen for us
we must sleep a never ending night.
Give me a thousand kisses, then another hundred,
then another thousand, then a second hundred,
then yet another thousand more, then another hundred.
Then, when we have made many thousands,
we will mix them all up so that we don’t know
and so that no one can be jealous of us when he finds out
how many kisses we have shared.

Translated by Ben Jonson

Lesbia live with me
& love me so
we’ll laugh at all
the sour-faced strict-
ures of the wise.
This sun once set
will rise again,
when our sun sets
follows night &
an endless sleep.
Kiss me now a
thousand times &
now a hundred
more & then a
hundred & a
thousand more again
till with so many
hundred thousand
kisses you & I
shall both lose count
nor any can
from envy of
so much of kissing
put his finger
on the number
of sweet kisses
you of me &
I of you,
darling, have had.

Translated by Peter Whigham

So let’s live — really live! — for love and loving,
honey! Guff of the grumpy old harrumph!-ers
— what’s it worth? Is it even worth a penny?
Suns go under and bubble bright as ever
up but — smothered, our little light, the night’s one
sudden plunge — and oblivion forever.
Kiss me! kiss me a thousand times! A hundred!
Now a thousand again! Another hundred!
Don’t stop yet. Add a thousand. And a hundred.
So. Then post, sitting pretty on our millions,
sums that none — we the least — make head or tail of.
Don’t let’s know, even us. Or evil eyes might
glitter green, over such a spell of kisses.

Translated by John Frederick Nims

Lesbia, let us love and live,
While the greybeards shake their fingers!
Not a penny will we give
For their talk while life still lingers.

Suns may set and suns may rise,
But, as soon as we are bidden,
We must close in sleep our eyes
For ever, and our light be hidden.

Kiss me then a thousand times
Give me yet a hundred kisses
Kiss, until the number climbs,
And till one or other misses!

Then, when all the kissing’s done,
Lest some jealous fellow see it,
We’ll destroy the tally run,
Set the number loose, and free it!

Translated by John Anthony Bernard Harrison

Let us live, my Lesbia, let us love,
and all the words of the old, and so moral,
may they be worth less than nothing to us!
Suns may set, and suns may rise again:
but when our brief light has set,
night is one long everlasting sleep.
Give me a thousand kisses, a hundred more,
another thousand, and another hundred,
and, when we’ve counted up the many thousands,
confuse them so as not to know them all,
so that no enemy may cast an evil eye,
by knowing that there were so many kisses.

Translated by A. S. Kline

Time to live and let love, Lesbia,
count old men’s cant, their carping chatter,
cheap talk, not worth one last penny piece.
You see, suns can set, can rise again
but when our brief light begins to wane
night brings on one long unending sleep.
So let me have a thousand kisses,
then a hundred, a thousand gratis,
a hundred, a thousand, on increase.
Then, when we’ve made our first million,
we can cook the books, just smudge the sums
so no evil eye can spy, sully,
by reckoning up our final tally.

Translated by Josephine Balmer

C. Valerii Catulli Veronensis

AD LESBIAM

Vivamus mea Lesbia, atque amemus,
rumoresque senum seueriorum
omnes unius aestimemus assis!
soles occidere et redire possunt:
nobis cum semel occidit breuis lux,
nox est perpetua una dormienda.
da mi basia mille, deinde centum,
dein mille altera, dein secunda centum,
deinde usque altera mille, deinde centum.
dein, cum milia multa fecerimus,
conturbabimus illa, ne sciamus,
aut ne quis malus inuidere possit,
cum tantum sciat esse basiorum.