В старинном парке, в ледяном, в пустом,
Два призрака сейчас прошли вдвоём.
Их губы дряблы, взор померк, и плечи
Поникли, — и едва слышны их речи.
В старинном парке, в ледяном, в пустом,
Две тени говорили о былом.
— Ты помнишь ли, как счастье к нам ласкалось?
— Вам нужно, чтоб оно мне вспоминалось?
— Всё ль бьётся сердце моему в ответ?
Всё ль я во сне тебе являюсь? — Нет.
— Ах, был же миг восторга небывалый,
Когда мы губы сблизили? — Пожалуй.
— О, блеск надежд! о, синева небес!
— Блеск в небе чёрном, побеждён, исчез.
Так в бурьяне они брели устало,
И только полночь их словам внимала.
Перевод Георгия Шенгели
Холодный парк, унынье, запустенье.
Два существа бредут неясной тенью.
Глаза тусклы, походка их мертва,
И чуть слышны невнятные слова.
Холодный парк, унынье, запустенье.
Два призрака бормочут о цветенье.
— Ты помнишь радость тех далёких дней?
— Зачем вы, право, вспомнили о ней?
— Мысль обо мне в тебе рождает трепет,
Былой восторг? — О нет, — неясный лепет.
— Дни счастья! Разве можно их забыть?
Ты помнишь губ слиянье? — Может быть.
— Рвалась надежда к небесам просторным.
— Она исчезла в этом небе чёрном.
Меж диких трав они тащились прочь,
И их слова слыхала только ночь.
Перевод Марины Миримской
В саду, где стужей веет от земли,
Два привиденья только что прошли,
Глаза мертвы, давно уста увяли.
Расслышать можно шёпот их едва ли.
Двум призракам напомнил старый сад
О том, что было много лет назад.
— Ты помнишь наши прежние свиданья?
— Помилуйте, к чему воспоминанья?
— Тебе я снюсь? Трепещешь ты в ответ,
Когда моё раздастся имя? — Нет.
— Блаженство наше было столь безмерно.
Мы целовались... Помнишь? — Да, наверно.
— Надежда, как лазурь, была светла.
— Надежда в чёрном небе умерла.
В полях туманных призраки пропали.
Их слышал только мрак... И то едва ли.
Перевод Владимира Микушевича
Забвенный мрак аллей обледенелых
Сейчас прорезали две тени белых.
Из мёртвых губ, подъяв недвижный взор,
Они вели беззвучный разговор;
И в тишине аллей обледенелых
Взывали к прошлому две тени белых:
— Ты помнишь, тень, наш молодой экстаз?
— Вам кажется, что он согрел бы нас?
— Не правда ли, что ты и там всё та же,
Что снится, тень моя, тебе? — Миражи.
— Нет, первого нам не дано забыть
Лобзанья жар... Не правда ль? — Может быть.
— Тот синий блеск небес, ту веру в силы?
— Их чёрные оплаканы могилы.
Вся в инее косматилась трава,
И только ночь их слышала слова.
Перевод Иннокентия Анненского
Dans le vieux parc solitaire et glacé
Deux formes ont tout à l’heure passé.
Leurs yeux sont morts et leurs lèvres sont molles,
Et l’on entend à peine leurs paroles.
Dans le vieux parc solitaire et glacé
Deux spectres ont évoqué le passé.
— Te souvient-il de notre extase ancienne?
— Pourquoi voulez-vous donc qu’il m’en souvienne?
— Ton coeur bat-il toujours à mon seul nom?
Toujours vois tu mon âme en rêve? — Non.
— Ah! les beaux jours de bonheur indicible
Oú nous joignions nos bouches! — C’est possible.
— Qu’il était bleu, le ciel, et grand l’espoir!
— L’espoir a fui, vaincu, vers le ciel noir.
Tels ils marchaient dans les avoines folles,
Et la nuit seule entendit leurs paroles.
Андерс Цорн. Портрет Поля Верлена (1895)
